Рецензия №9
Рецензия №9
Предлагаемый зрителю “Эквилибриум”, режиссерский дебют Курта Виммера –
фильм глубоко философичный. Для построения мира главных героев фильма
режиссером в картине была воплощена философия геометрии, точнее,
геометрических противоположностей.
Они реализуются, например, использованием цветовых контрастов – Вивиана Престон в цвете, при своем аресте, противопоставлена черно-белому Джону Престону. И позднее схожее противопоставление неизменно черно-белого Престона одетой в накидку нежно-розового цвета Мери О’Брайен.
Противопоставлена и должность Престона Престону же чувствующему. Бездушный, бескомпромиссный клерик, но при этом чувствующий? Это ли не парадокс?
Вход в Подполье находится в библиотеке, в которой преподаются основы либреанского законодательства.
Либрия, бесспорно, тоталитарна, но одновременно созвучна со словом “либерия”, производным от латинского “свобода”.
Нравы тоталитарной Либрии заключены в одном диалоге Робби Престона со своим отцом:
”Пап, я видел, как сегодня Робби Тейлор плакал. Он не заметил, но я видел. Мне донести на него?”
Нет бы отцу сказать, что нет, сынок, это типа не по понятиям и так далее. Но Джон Престон – клерик первого уровня – помнит, что его сын также учится на клерика. А вдруг это такая проверка Тетраграмматона на лояльность Либрии? И он отвечает сыну одним словом: “Безусловно”.
В соответствии с нормами действующего законодательного акта Либрии EC-10.
Показываемые в фильме противоположности не случайны. Предлагаемое Виммером зрителю общество, пусть и тоталитарное – неплохой образец попытки поиска идеального состояния социума, выбравшего разумную середину между крайностями. Ибо не может мир существовать без войны так же, как не может и без чувств. Да и относительно самих чувств человек может выбрать середину – Юрген объясняет Престону при их первой встрече, что чувства есть, да, и положительные, но и отрицательные. Просто человек должен их контролировать и держать в необходимом равновесии. “Эквилибриум” в переводе и есть “равновесие”.
Фильм насыщен геометрической символикой – четыре оппозитных литеры “Т” составляют символ Тетраграмматона, основной силовой структуры Либрии. Помимо этого, мы замечаем геометрические окна, смотровой иллюминатор в Зале сожжения в форме буквы “Т”, геометрические въездные ворота в Либрию, “Т” на масках мотоциклистов, символ “Т” на клерик-ганах...
Список можно продолжать долго, но в итоге результат все равно будет неизменным: в “Эквилибриуме” воплотилась совершенно реальная вселенная, где в то, что происходит на экране, веришь безоговорочно и нисколько не сомневаясь. Этому способствует в значительной мере и актерская игра. Каждый жест, каждое слово, каждая реакция героев – все продумано досконально и органично вписывается в текущую ситуацию и в сюжет в целом.
К слову сказать, кастинг был достаточно суров. Изначально на роль Престона предполагался Леонардо ДиКаприо, но режиссер рассудил мудро, решив, что хилый и тщедушный любимец женской аудитории не сможет убедительно сыграть безжалостного суроволикого защитника Великого Общества Либрии. Да и ганката подразумевает физически сильного и совершенного адепта общества, потому и по внешним параметрам ДиКаприо на роль не подошел.
Другим претендентом был Вин Дизель. Несомненно, атлет, и с бесспорной пластичностью, требуемой для ганкаты (вспомните движения Риддика) он мог идеально подойти на роль клерика, но... Лицо Дизеля не смогло бы выразить все изменения, которые происходили с Престоном, когда тот впервые погрузился в мир чувств. Дизель – не драматический актер, и это он нам успешно доказал недавно своей ролью в фильме “Я виновен”.
Вообще, удачен весь кастинг фильма. Эмили Уотсон вжилась в роль на все сто, от ее героини так и веет обреченностью, но вкупе с гордостью, нежеланием сломаться перед правилами Либрии. Эпизодическая роль Марии Пии Кальцоне также дает нам образ, образ, предлагающий надежду либреанцам и сопротивленцам. И это упование Вивианы Престон на лучшее будущее заключено всего лишь в двух словах Джону Престону, но настолько гениально поданных зрителю, что только у самого бесчувственного зрителя не защемит в сердце от той странной, но еще не осознаваемой тоски, которой светятся глаза клерика Престона: “Помни меня!”.
Образам чувственным Виммер противопоставляет противоположные. Либрия является миром масок: за шлемом штурмовика должно быть лицо, но мы его не видим, потому что оно нам ни к чему. Лик принимающего прозиум ничего не выражает, это маска, за которой равнодушие, безразличие.
Антураж мира Экви, лишенного прозиумом чувств и эмоций, выглядит вместе с тем достаточно бедно. Либреанский социум только лишь разжижается речами Отца, не имея необходимого для существования базиса. Потому то режиссер вводит в фильме философию ганкаты. Человечество, как известно, редко от чего-то отказывается без механизма замены и подмены. Вместо ощущений народу Либрии потребовалось нечто иное. Курт Виммер дал им веру.
Вера народа выражается в том, что обществу действительно, в подтверждение слов Отца, не так уж необходимы войны, насилие, политические игры и прочее. Народу требуется стабильность, покой, условия для функционирования этого работающего механизма, где от индивидуума требуется лишь выполнение его работы, где не стоит вопрос карьерного роста, повышения зарплат и так далее. Ибо это – проявление запрещенных эмоций. И общество хочет верить в избранность его нынешнего состояния.
Символом новой веры становится Тетраграмматон, функционально силовая организация Либрии. “Тетраграмматон”, как мы знаем, переводится с иврита как “имя бога”, “четырехбуквие”, “тетра” есть “четыре”. А клерики Тетраграмматона, попросту говоря, – священники, несущие эту веру в новое Великое Общество. И инструментом распространения новой веры и корректировки общества и личности является ганката. Четыре полуавтоматических модернизированных “Беретты-92” с высокой скорострельностью и сменой магазинов, производимой пружинным механизмом, вшитым в форму клерика - это главный аргумент против противников Либрии. Ганката - евангелие почитателей Отца.
Ганката – это еще и дополнительный элемент философии геометрии Курта Виммера. Помните лекцию вице-консула Третьего Совета Тетраграмматона ДюПона:
“Ганката. Проанализировав тысячи записей реальных боев, клерики установили, что геометрическая позиция противника в любой перестрелке является статистически предсказуемым элементом”.
Получившийся в итоге мир Либрии целен и целостен, однако полностью ощутить его воздействие на себя трудно. Проблема, как обычно, в неудовлетворительной локализации.
В настоящее время существуют дублированный и многоголосый переводы фильма, со своими плюсами и минусами. Но отвратительны – оба. Дубляж, несмотря на его профессиональный грамотный литературный перевод оригинального либретто, является обычной штамповкой: нет, нет и еще раз нет игры голоса дублеров. Престон в русском дубляже как в начале фильма, так и к концу говорит голосом “чисто конкретного” мачо, ровным, не сбивающимся, не сопереживающим появлению чувств у главного героя. Неудовлетворителен и дубляж ДюПона, перед своей смертью говорящего голосом человека, только что смеявшегося над пятисортным анекдотом.
Принципиально и кардинально иная ситуация сложилась в многоголосой локализации. Вот тут то игра голоса и заметна во всей красе! Вспомним голос Престона бесчувственного после эпизода в темной комнате – жесткий, безэмоциональный голос, резкий, командный. И сравним его например, с озвучкой первого разговора с Юргеном – дрожащий, неуверенный, выдающий прилив эмоций из-за того, что прозиум не принимался уже несколько дней. Это голос потерянного Престона, неуверенного в себе, делающего перед собой выбор, вернуться в систему или уничтожить ее. Это ли не мастерство дублера!
Но вместе с тем, отрицательное впечатление производит перевод стихов Йетса так, как будто бы это не стихи, а просто фраза, произносимая напарником Престона Патриджем. Возникает ощущение, что сказано что-то совершенно ни к месту и ни ко времени. И ломать бы голову зрителю дальше, если бы не наличие англоязычных титров, в которых видно, что именно было сказано.
Таким образом вновь подтверждается старая истина: смотрите англоязычное кино в оригинале. Только так вы проникнетесь той идеей, которую воплотил в своей работе мастер современной футуристики Курт Виммер, и только так у вас не испортятся впечатления от фильма.
Есть у “Эквилибриума” и недостатки, как же без них. Но в основном, они заключаются в нескольких мелких киноляпах, абсолютно не влияющих на строение этой концептуальной вселенной режиссера. Но, все же, главный минус “Эквилибриума” в том, что он – шедевр. Отныне все последующие фильмы Курта Виммера сравниваются и будут сравниваться с Экви. Так уже произошло с “Ультрафиолетом” – стильным, красивым, совершенно иным фильмом с другим миром и другими заложенными в сюжет идеями. Так будет и дальше.
И последний кирпич рецензии – еще одна противоположность: при всей своей несомненной культовости, “Эквилибриум” собрал в мире всего один миллион кассовых сборов из затраченных на его создание двадцати. Вот это и есть реальный эффект философии Курта Виммера, перенесенный из кино в реальную жизнь.
Они реализуются, например, использованием цветовых контрастов – Вивиана Престон в цвете, при своем аресте, противопоставлена черно-белому Джону Престону. И позднее схожее противопоставление неизменно черно-белого Престона одетой в накидку нежно-розового цвета Мери О’Брайен.
Противопоставлена и должность Престона Престону же чувствующему. Бездушный, бескомпромиссный клерик, но при этом чувствующий? Это ли не парадокс?
Вход в Подполье находится в библиотеке, в которой преподаются основы либреанского законодательства.
Либрия, бесспорно, тоталитарна, но одновременно созвучна со словом “либерия”, производным от латинского “свобода”.
Нравы тоталитарной Либрии заключены в одном диалоге Робби Престона со своим отцом:
”Пап, я видел, как сегодня Робби Тейлор плакал. Он не заметил, но я видел. Мне донести на него?”
Нет бы отцу сказать, что нет, сынок, это типа не по понятиям и так далее. Но Джон Престон – клерик первого уровня – помнит, что его сын также учится на клерика. А вдруг это такая проверка Тетраграмматона на лояльность Либрии? И он отвечает сыну одним словом: “Безусловно”.
В соответствии с нормами действующего законодательного акта Либрии EC-10.
Показываемые в фильме противоположности не случайны. Предлагаемое Виммером зрителю общество, пусть и тоталитарное – неплохой образец попытки поиска идеального состояния социума, выбравшего разумную середину между крайностями. Ибо не может мир существовать без войны так же, как не может и без чувств. Да и относительно самих чувств человек может выбрать середину – Юрген объясняет Престону при их первой встрече, что чувства есть, да, и положительные, но и отрицательные. Просто человек должен их контролировать и держать в необходимом равновесии. “Эквилибриум” в переводе и есть “равновесие”.
Фильм насыщен геометрической символикой – четыре оппозитных литеры “Т” составляют символ Тетраграмматона, основной силовой структуры Либрии. Помимо этого, мы замечаем геометрические окна, смотровой иллюминатор в Зале сожжения в форме буквы “Т”, геометрические въездные ворота в Либрию, “Т” на масках мотоциклистов, символ “Т” на клерик-ганах...
Список можно продолжать долго, но в итоге результат все равно будет неизменным: в “Эквилибриуме” воплотилась совершенно реальная вселенная, где в то, что происходит на экране, веришь безоговорочно и нисколько не сомневаясь. Этому способствует в значительной мере и актерская игра. Каждый жест, каждое слово, каждая реакция героев – все продумано досконально и органично вписывается в текущую ситуацию и в сюжет в целом.
К слову сказать, кастинг был достаточно суров. Изначально на роль Престона предполагался Леонардо ДиКаприо, но режиссер рассудил мудро, решив, что хилый и тщедушный любимец женской аудитории не сможет убедительно сыграть безжалостного суроволикого защитника Великого Общества Либрии. Да и ганката подразумевает физически сильного и совершенного адепта общества, потому и по внешним параметрам ДиКаприо на роль не подошел.
Другим претендентом был Вин Дизель. Несомненно, атлет, и с бесспорной пластичностью, требуемой для ганкаты (вспомните движения Риддика) он мог идеально подойти на роль клерика, но... Лицо Дизеля не смогло бы выразить все изменения, которые происходили с Престоном, когда тот впервые погрузился в мир чувств. Дизель – не драматический актер, и это он нам успешно доказал недавно своей ролью в фильме “Я виновен”.
Вообще, удачен весь кастинг фильма. Эмили Уотсон вжилась в роль на все сто, от ее героини так и веет обреченностью, но вкупе с гордостью, нежеланием сломаться перед правилами Либрии. Эпизодическая роль Марии Пии Кальцоне также дает нам образ, образ, предлагающий надежду либреанцам и сопротивленцам. И это упование Вивианы Престон на лучшее будущее заключено всего лишь в двух словах Джону Престону, но настолько гениально поданных зрителю, что только у самого бесчувственного зрителя не защемит в сердце от той странной, но еще не осознаваемой тоски, которой светятся глаза клерика Престона: “Помни меня!”.
Образам чувственным Виммер противопоставляет противоположные. Либрия является миром масок: за шлемом штурмовика должно быть лицо, но мы его не видим, потому что оно нам ни к чему. Лик принимающего прозиум ничего не выражает, это маска, за которой равнодушие, безразличие.
Антураж мира Экви, лишенного прозиумом чувств и эмоций, выглядит вместе с тем достаточно бедно. Либреанский социум только лишь разжижается речами Отца, не имея необходимого для существования базиса. Потому то режиссер вводит в фильме философию ганкаты. Человечество, как известно, редко от чего-то отказывается без механизма замены и подмены. Вместо ощущений народу Либрии потребовалось нечто иное. Курт Виммер дал им веру.
Вера народа выражается в том, что обществу действительно, в подтверждение слов Отца, не так уж необходимы войны, насилие, политические игры и прочее. Народу требуется стабильность, покой, условия для функционирования этого работающего механизма, где от индивидуума требуется лишь выполнение его работы, где не стоит вопрос карьерного роста, повышения зарплат и так далее. Ибо это – проявление запрещенных эмоций. И общество хочет верить в избранность его нынешнего состояния.
Символом новой веры становится Тетраграмматон, функционально силовая организация Либрии. “Тетраграмматон”, как мы знаем, переводится с иврита как “имя бога”, “четырехбуквие”, “тетра” есть “четыре”. А клерики Тетраграмматона, попросту говоря, – священники, несущие эту веру в новое Великое Общество. И инструментом распространения новой веры и корректировки общества и личности является ганката. Четыре полуавтоматических модернизированных “Беретты-92” с высокой скорострельностью и сменой магазинов, производимой пружинным механизмом, вшитым в форму клерика - это главный аргумент против противников Либрии. Ганката - евангелие почитателей Отца.
Ганката – это еще и дополнительный элемент философии геометрии Курта Виммера. Помните лекцию вице-консула Третьего Совета Тетраграмматона ДюПона:
“Ганката. Проанализировав тысячи записей реальных боев, клерики установили, что геометрическая позиция противника в любой перестрелке является статистически предсказуемым элементом”.
Получившийся в итоге мир Либрии целен и целостен, однако полностью ощутить его воздействие на себя трудно. Проблема, как обычно, в неудовлетворительной локализации.
В настоящее время существуют дублированный и многоголосый переводы фильма, со своими плюсами и минусами. Но отвратительны – оба. Дубляж, несмотря на его профессиональный грамотный литературный перевод оригинального либретто, является обычной штамповкой: нет, нет и еще раз нет игры голоса дублеров. Престон в русском дубляже как в начале фильма, так и к концу говорит голосом “чисто конкретного” мачо, ровным, не сбивающимся, не сопереживающим появлению чувств у главного героя. Неудовлетворителен и дубляж ДюПона, перед своей смертью говорящего голосом человека, только что смеявшегося над пятисортным анекдотом.
Принципиально и кардинально иная ситуация сложилась в многоголосой локализации. Вот тут то игра голоса и заметна во всей красе! Вспомним голос Престона бесчувственного после эпизода в темной комнате – жесткий, безэмоциональный голос, резкий, командный. И сравним его например, с озвучкой первого разговора с Юргеном – дрожащий, неуверенный, выдающий прилив эмоций из-за того, что прозиум не принимался уже несколько дней. Это голос потерянного Престона, неуверенного в себе, делающего перед собой выбор, вернуться в систему или уничтожить ее. Это ли не мастерство дублера!
Но вместе с тем, отрицательное впечатление производит перевод стихов Йетса так, как будто бы это не стихи, а просто фраза, произносимая напарником Престона Патриджем. Возникает ощущение, что сказано что-то совершенно ни к месту и ни ко времени. И ломать бы голову зрителю дальше, если бы не наличие англоязычных титров, в которых видно, что именно было сказано.
Таким образом вновь подтверждается старая истина: смотрите англоязычное кино в оригинале. Только так вы проникнетесь той идеей, которую воплотил в своей работе мастер современной футуристики Курт Виммер, и только так у вас не испортятся впечатления от фильма.
Есть у “Эквилибриума” и недостатки, как же без них. Но в основном, они заключаются в нескольких мелких киноляпах, абсолютно не влияющих на строение этой концептуальной вселенной режиссера. Но, все же, главный минус “Эквилибриума” в том, что он – шедевр. Отныне все последующие фильмы Курта Виммера сравниваются и будут сравниваться с Экви. Так уже произошло с “Ультрафиолетом” – стильным, красивым, совершенно иным фильмом с другим миром и другими заложенными в сюжет идеями. Так будет и дальше.
И последний кирпич рецензии – еще одна противоположность: при всей своей несомненной культовости, “Эквилибриум” собрал в мире всего один миллион кассовых сборов из затраченных на его создание двадцати. Вот это и есть реальный эффект философии Курта Виммера, перенесенный из кино в реальную жизнь.